Людям всегда есть дело, когда кто-нибудь вырывается из тихого болотца в большую жизнь. За ним ревниво наблюдают, ненавидят и завидуют, маскируя весь этот бешеный коктейль под любовь к родине. Даже в стране, которая достигла невиданных успехов благодаря равенству всех людей, не удалось победить эту дремучую зависть и враждебность к более успешным. 
Именно так случилось со всесоюзной звездой Яаком Йоалой. 
Его обожали во всех республиках СССР, такой он был легкий и обаятельный, симпатичный, его задорная улыбка заставляла таять сердца. Но артист почему-то решил закончить карьеру на взлете.
Оно бы и хорошо: его помнят молодым и успешным, как в хитах “Фотографии” или “тебя рисую”. В магазинах раскупали остатки пластинок, почта носила письма ящиками, а Яак уже ушел с радаров навсегда.
Девушки не понимали.
Они укорачивали юбки и дежурили в ожидании кумира на каждом углу, но артист поселился в глухой деревне и захлопнул перед всеми дверь. 
Недоумевали поклонники, пытались что-то выяснить журналисты: артисту не было и сорока лет. С чего бы ему быть таким разочарованным, когда его песни поют даже в странах соцлагеря?
Конечно, Яак мечтал о славе.
Он видел себя рокером, он любил музыку запада, заслушивался Битлами и Роллингами. А ему, вместо любимой рок-музыки, приходилось петь сладкие любовные хиты, ненавидимые им до тошноты.
Сопот, конкурс, слава
Яак позднее обмолвился, что подумывал уехать — и лучше бы уехал. После победы на международном конкурсе уезжать было поздно, он уже получил славу советского поп-певца. Ему было даже лестно, когда самые маститые авторы приносили ему собственные песни, под него организовывали гастроли, выпускались пластинки…
О нем писали: яркий, самобытный.
Из братской республики…
И попробуй, не оправдай доверия!
Больше всего Яак ненавидел хит “Лаванда”. Он пел дуэтом с любимицей всего Союза, еще одной девушкой из глубинки Софией Ротару, зрители смахивали слезы: какое искреннее и проникновенное исполнение. А исполнителя воротило от пошлой и глупой песенки, она в сравнение не шла с “Мишель” и “Стеной”. 
- Я не понимал, почему зрители вообще ее слушают, — поражался артист, — а потом сплошняком приходилось исполнять такую же пустую музыку, дешевку, красивых песен не было. А всю эту попсу было противно петь.
А его соотечественники-эстонцы резко разочаровались в Йоале. Возмущались, что предал родной язык, запел на русском. Превратился в “Кремлевского соловья”, чтоб прославиться в России.
- Я приезжал домой, и меня в лицо называли предателем. Я был там кумиром десять лет, а потом запел на русском — этого не простили. Конечно, не хамили откровенно, но я видел это раздражение и обиду.
Трудности начались в девяностых. В Москве артисту было совсем тоскливо, а на родине его не хотели видеть. Новая реальность требовала новых песен, и старая попса на их фоне казалась интересной сложной музыкой. Но “Черепашки Наташки” для Йоалы были недоступны, начиналось физическое отторжение. Яак ушел в себя, чтоб не видеть эту реальность.
В семье тоже радости не было, погиб ребенок, жена ушла, сердце сдавало. Толпы поклонниц были не в курсе и по-прежнему терлись вокруг в надежде хорошо пристроиться. Но Йоале хотелось самому как-то пристроиться и вздохнуть хоть ненадолго.
Личная история артиста
Когда артисту было 20 лет, он с первого взгляда влюбился в красавицу Дорис. В те дни он снимался в музыкальном фильме, для которого нужны были длинноволосые девушки в массовку. Ассистенты ловили подходящих прямо на улице и звали “В кино”. Кое-кто соглашался из любопытства, так Дорис и попалась звезде на глаза. 
Пара решила, что их свела судьба, после съемок они подали заявление в ЗАГС. С ребенком не спешили, первенец появился через 4 года.
В Сопоте, когда артист одержал ту самую победу, ему не пришло в голову произносить политкорректные речи “все благодаря лучшей партии и лучшему правительству”. Он посвятил победу жене.
Когда пришло время рожать второго малыша, муж Дорис был в Москве, но сразу же полетел домой. Только зря он метался в аэропорту, сынок прожил лишь несколько дней. А родители не знали, как справиться с горем.
Ссорились.
Мирились и снова ругались.
Яак постоянно держался за сердце.
А потом накопившееся горе сдетонировало: артист распсиховался однажды в аэропорту, устроил безобразный скандал. Он опаздывал на генеральную репетицию, не особо ему нужную. Получил предупреждение: могут убрать из программы. А он настолько уже устал мотаться между столицами страны и республики, что решил вообще не ездить в Эстонию.
Он тогда много чего орал, начальство моментально вошло в разум.
К нему отправили делегацию, мириться, договариваться. Артист же успел хлебнуть коньяка, но еще кипел. А Майре из делегации переговорщиков задумчиво на него смотрела.
Яак согласился пообщаться, выпил с ней кофе — и сделал предложение.
- Наконец-то после всех несчастий ко мне пришло что-то хорошее. Истинная любовь, которую я словно потерял и не мог найти.
С этой женщиной Йоала провел остаток жизни, 33 года. Она всегда была спокойной, не спорила, даже поехала за ним в деревню без разговоров. Из столиц Европы — да в деревенский быт! Но супруги привыкали просыпаться под петушиные крики, Яак не хотел ничего городского. Даже пластинки не стал перевыпускать, лишь бы подальше от прошлого.
В 2011 жизнь артиста унес второй инфаркт, но он успел попрощаться со старшим сыном и бывшей женой.
